Искусство суггестивного воздействия
В.Ф. Петренко, В.В. Кучеренко, А.А. Нистратов Научные издания
В.В. Кучеренко, В.Ф. Петренко, сборник «Текст как психолингвистическая реальность», 1982 год
На важность изучения этой проблемы указывал Л.С. Выготский: «Первый вопрос, который возникает, когда мы говорим об отношении мышления и речи к остальным сторонам знания, это вопрос о связи между интеллектом и аффектом» (1934, с. 14).
Обращая внимание на то, что «во всякой идее содержится в переработанном виде аффективное отношение человека к действительности, представленной в данной идее», Л.С. Выготский указывает на существование «динамической смысловой системы, представляющей собой единство аффективных и интеллектуальных процессов». (1934, с. 14).
Эту же точку зрения поддерживает С.Л. Рубинштейн: «Психические процессы, взятые в их конкретной целостности, — это процессы не только познавательные, но и «аффективные», эмоционально волевые. Они выражают не только знание о явлениях, но и отношение к ним; в них отражаются не только сами явления, но и их значение для отражающего их субъекта, для его жизни и деятельности. Подлинной конкретной «единицей» психического (сознания) является целостный акт отражения объекта субъектом. Это образование «…всегда в той или иной мере включает единство двух противоположных компонентов — знания и отношения, интеллектуального и аффективного, …из которых то один, то другой выступает в качестве преобладающего» (1957, с. 264).
Более частным аспектом этой проблемы является исследование влияния аффективной окраски на организацию и структурализацию значений в индивидуальном сознании, или, переходя на язык модельных представлений, — влияние аффективной окраски на структуру семантического поля (пространства) значений.
О роли аффективной окраски в структурализации поля значений относительно мало известно. В лингвистической литературе отмечается, что высоко эмоциональные или личностно значимые понятия имеют тенденцию порождать целые кусты синонимичных слов, отличающихся смысловыми нюансами. Особенно это проявляется в разговорной речи, сленге (сравним: девушка, девка, герла, чувиха, кадр, баба, барышня и т.д.). В работе Паивио (1968) было показано, что более аффективные слова имеют и большую ассоциативную силу. Эмоции (эти своеобразные «мутации», по выражению П.В. Симонова) увеличивают вариативность значений. Размывание же смыслового содержания понятия требует, очевидно, и большего числа поверхностных форм (лексем) для обозначения вновь появившихся смысловых нюансов.
Открытие этого феномена — влияния аффективной окраски слов на процессы ассоциирования — приобретает особый вес, если вспомнить, что рядом психолингвистов (Диз, 1962, А.А. Леонтьев, 1971, Брудный, 1971) под психологической структурой значения признается его ассоциативная структура. Значения существуют только в системе отношений и раскрываются через эту систему. Поэтому изменение под влиянием аффективной окраски характера ассоциативных связей перестраивает и весь тезаурус (структуру) индивидуального сознания.
В работе А.Н. Леонтьева «Опыт структурного анализа цепных ассоциативных рядов» 1928 года исследовалось влияние аффективной окраски на характер протекания потока свободных ассоциаций. Эксперимент был построен по типу юнговского цепного ассоциативного эксперимента и включал регистрацию времени латентного периода дачи ассоциаций на каждое последующее слово. Эксперимент показал, что когда ассоциативный поток испытуемого попадает в область чем-то для испытуемого аффективно окрашенную, то наблюдается феномен, как его называет Леонтьев, «аффективной персеверации реакций». Суть его в том, что процесс ассоциирования по цепному принципу прерывается, и испытуемый начинает давать ассоциации вокруг этого аффективно окрашенного содержания. Огрубляя, можно интерпретировать это как переход от цепного ассоциирования к ассоциациям на ключевой раздражитель. Ассоциации как бы циркулируют по кругу, и испытуемый может «выбраться» из данной семантической области только дав большой латентный период времени ассоциативной реакции, и давая в качестве ассоциации совершенно семантически несвязанное слово с предыдущими, т.е. фактически прервав ход ассоциаций и начав его сначала с произвольного слова. Результаты этого эксперимента позволяют предположить, что наличие аффективной окраски искажает обычные ассоциативные связи, замыкая их вокруг аффективной области. Прибегая к метафорической аналогии, аффективную область можно сравнить с мощной гравитационной массой, трансформирующей пространство вокруг себя, изменяющей кривизну этого пространства.
В нашей работе ставилась задача исследования влияния аффективной окраски значения слов на их семантическую организацию и описания этого феномена изменения структуры индивидуального сознания на языке модельного представления. Таким модельным представлением в нашем исследовании выступали субъективные семантические пространства (Петренко, 1978, 1980). Под семантическим пространством понимается пространство признаков, описывающих некоторое содержание. Ряд признаков, близких по содержанию, может быть сгруппирован в более емкую категорию — фактор, и совокупность таких категорий-факторов образует координатные оси семантического пространства. Значение из некоторой содержательной области задается как многочлен, состоящий из этих факторов, взятых с различными коэффициентами веса, или другими словами как пересечение этих факторов. При использовании геометрического представления значения отображаются в виде точки в некотором n-мерном пространстве, размерность которого соответствует числу категорий-факторов. Являясь более простым языком описания по сравнению с естественным языком, аппарат семантических пространств позволяет проводить исчисления в рамках векторной алгебры и тем самым вводить математические меры, характеризующие семантическую организацию. Например, мерой семантической близости двух значений признается расстояние в пространстве между двумя точками (координатами), соответствующими этим значениям. Размерность пространства (число независимых категорий-факторов) рассматривается как аналог когнитивной сложности (дифференцированности) индивидуального сознания в данной содержательной области. Мощность каждой категории (вклад фактора в общую дисперсию) характеризует субъективную значимость этого качества как основания для классификации, противопоставления объектов предметной и социальной действительности и т.д.
Обращая внимание на то, что «во всякой идее содержится в переработанном виде аффективное отношение человека к действительности, представленной в данной идее», Л.С. Выготский указывает на существование «динамической смысловой системы, представляющей собой единство аффективных и интеллектуальных процессов». (1934, с. 14).
Эту же точку зрения поддерживает С.Л. Рубинштейн: «Психические процессы, взятые в их конкретной целостности, — это процессы не только познавательные, но и «аффективные», эмоционально волевые. Они выражают не только знание о явлениях, но и отношение к ним; в них отражаются не только сами явления, но и их значение для отражающего их субъекта, для его жизни и деятельности. Подлинной конкретной «единицей» психического (сознания) является целостный акт отражения объекта субъектом. Это образование «…всегда в той или иной мере включает единство двух противоположных компонентов — знания и отношения, интеллектуального и аффективного, …из которых то один, то другой выступает в качестве преобладающего» (1957, с. 264).
Более частным аспектом этой проблемы является исследование влияния аффективной окраски на организацию и структурализацию значений в индивидуальном сознании, или, переходя на язык модельных представлений, — влияние аффективной окраски на структуру семантического поля (пространства) значений.
О роли аффективной окраски в структурализации поля значений относительно мало известно. В лингвистической литературе отмечается, что высоко эмоциональные или личностно значимые понятия имеют тенденцию порождать целые кусты синонимичных слов, отличающихся смысловыми нюансами. Особенно это проявляется в разговорной речи, сленге (сравним: девушка, девка, герла, чувиха, кадр, баба, барышня и т.д.). В работе Паивио (1968) было показано, что более аффективные слова имеют и большую ассоциативную силу. Эмоции (эти своеобразные «мутации», по выражению П.В. Симонова) увеличивают вариативность значений. Размывание же смыслового содержания понятия требует, очевидно, и большего числа поверхностных форм (лексем) для обозначения вновь появившихся смысловых нюансов.
Открытие этого феномена — влияния аффективной окраски слов на процессы ассоциирования — приобретает особый вес, если вспомнить, что рядом психолингвистов (Диз, 1962, А.А. Леонтьев, 1971, Брудный, 1971) под психологической структурой значения признается его ассоциативная структура. Значения существуют только в системе отношений и раскрываются через эту систему. Поэтому изменение под влиянием аффективной окраски характера ассоциативных связей перестраивает и весь тезаурус (структуру) индивидуального сознания.
В работе А.Н. Леонтьева «Опыт структурного анализа цепных ассоциативных рядов» 1928 года исследовалось влияние аффективной окраски на характер протекания потока свободных ассоциаций. Эксперимент был построен по типу юнговского цепного ассоциативного эксперимента и включал регистрацию времени латентного периода дачи ассоциаций на каждое последующее слово. Эксперимент показал, что когда ассоциативный поток испытуемого попадает в область чем-то для испытуемого аффективно окрашенную, то наблюдается феномен, как его называет Леонтьев, «аффективной персеверации реакций». Суть его в том, что процесс ассоциирования по цепному принципу прерывается, и испытуемый начинает давать ассоциации вокруг этого аффективно окрашенного содержания. Огрубляя, можно интерпретировать это как переход от цепного ассоциирования к ассоциациям на ключевой раздражитель. Ассоциации как бы циркулируют по кругу, и испытуемый может «выбраться» из данной семантической области только дав большой латентный период времени ассоциативной реакции, и давая в качестве ассоциации совершенно семантически несвязанное слово с предыдущими, т.е. фактически прервав ход ассоциаций и начав его сначала с произвольного слова. Результаты этого эксперимента позволяют предположить, что наличие аффективной окраски искажает обычные ассоциативные связи, замыкая их вокруг аффективной области. Прибегая к метафорической аналогии, аффективную область можно сравнить с мощной гравитационной массой, трансформирующей пространство вокруг себя, изменяющей кривизну этого пространства.
В нашей работе ставилась задача исследования влияния аффективной окраски значения слов на их семантическую организацию и описания этого феномена изменения структуры индивидуального сознания на языке модельного представления. Таким модельным представлением в нашем исследовании выступали субъективные семантические пространства (Петренко, 1978, 1980). Под семантическим пространством понимается пространство признаков, описывающих некоторое содержание. Ряд признаков, близких по содержанию, может быть сгруппирован в более емкую категорию — фактор, и совокупность таких категорий-факторов образует координатные оси семантического пространства. Значение из некоторой содержательной области задается как многочлен, состоящий из этих факторов, взятых с различными коэффициентами веса, или другими словами как пересечение этих факторов. При использовании геометрического представления значения отображаются в виде точки в некотором n-мерном пространстве, размерность которого соответствует числу категорий-факторов. Являясь более простым языком описания по сравнению с естественным языком, аппарат семантических пространств позволяет проводить исчисления в рамках векторной алгебры и тем самым вводить математические меры, характеризующие семантическую организацию. Например, мерой семантической близости двух значений признается расстояние в пространстве между двумя точками (координатами), соответствующими этим значениям. Размерность пространства (число независимых категорий-факторов) рассматривается как аналог когнитивной сложности (дифференцированности) индивидуального сознания в данной содержательной области. Мощность каждой категории (вклад фактора в общую дисперсию) характеризует субъективную значимость этого качества как основания для классификации, противопоставления объектов предметной и социальной действительности и т.д.
Экспериментальная часть
Целью данной экспериментальной работы является попытка выявить влияние эмоций, аффективной окраски на структуру семантического поля, анализ коннотативных аспектов значения. Основная часть экспериментального исследования состоит из двух экспериментальных серий, проведенных по методике классификации Дж. Миллера (G. Miller, 1971). В первой (контрольной) серии исследовался характер классификации предъявленного лексического материала (группы существительных), а во второй (аффективной) серии, проведенной по аналогичной процедуре, два слова из первоначального набора менялись на два других, семантически близких, но отличающихся достаточно выраженной негативней эмоциональной окраской. Результаты классификации обоих экспериментальных серий подвергались процедуре кластерного и факторного анализа. Предполагалось, что сопоставительный анализ кластерных и факторных структур, выделенных по результатам контрольной и «аффективной» серий, позволит выявить влияние аффективной окраски на процессы категоризации и структурирования лексического материала.
Материал
В качестве экспериментального материала использовались 50 существительных, отобранных таким образом, что они представляли собой 10 семантических групп, каждая из которых представлена 5 существительными, относящимися к какому-то одному семантическому полю, одной категории. (Например: средства транспорта, виды профессий и т.д.).
Экспериментальный лексический набор
Целью данной экспериментальной работы является попытка выявить влияние эмоций, аффективной окраски на структуру семантического поля, анализ коннотативных аспектов значения. Основная часть экспериментального исследования состоит из двух экспериментальных серий, проведенных по методике классификации Дж. Миллера (G. Miller, 1971). В первой (контрольной) серии исследовался характер классификации предъявленного лексического материала (группы существительных), а во второй (аффективной) серии, проведенной по аналогичной процедуре, два слова из первоначального набора менялись на два других, семантически близких, но отличающихся достаточно выраженной негативней эмоциональной окраской. Результаты классификации обоих экспериментальных серий подвергались процедуре кластерного и факторного анализа. Предполагалось, что сопоставительный анализ кластерных и факторных структур, выделенных по результатам контрольной и «аффективной» серий, позволит выявить влияние аффективной окраски на процессы категоризации и структурирования лексического материала.
Материал
В качестве экспериментального материала использовались 50 существительных, отобранных таким образом, что они представляли собой 10 семантических групп, каждая из которых представлена 5 существительными, относящимися к какому-то одному семантическому полю, одной категории. (Например: средства транспорта, виды профессий и т.д.).
Экспериментальный лексический набор
Отличие экспериментального материала первой и второй серии состояло в том, что в предъявляемом для классификации лексическом наборе заменялись два слова. Слово «тело» менялось на слово «труп», а слово «ящик» на слово «гроб». Предполагалось, что каждая из этих пар слов семантически близка, что находит свое подтверждение в таких выражениях как «тело убитого», «вынос тела» (труп) или «сыграть в ящик» (гроб). Поскольку замена производилась словами из тех же семантических полей, представителями которых являются заменяемые слова, предполагалось, что денотативные различия слов не окажут принципиального влияния на результаты классификации.
Испытуемыми были 50 человек в возрасте от 20 до 30 лет, студенты и аспиранты различных факультетов МГУ. В каждой экспериментальной серии, таким образом, участвовало 25 человек.
Экспериментальная процедура
Испытуемых просили ознакомиться с лексическим материалом, предлагаемым для классификации. Затем зачитывалась инструкция:
«Перед Вами 50 карточек, на каждой из которых напечатано какое-либо слово. Ваша задача — разложить карточки на произвольное количество групп, включающих произвольное количество карточек. Раскладывайте карточки так, как считаете нужным, как Вам нравится». Основания классификации, таким образом, были произвольные. После окончания классификации испытуемого просили дать название каждой выделенной им группы и объяснить, на каком основании объединялись слова.
Обработка данных
По результатам классификации (сортировки), проведенной испытуемыми, строилась матрица сходства используемых в эксперименте слов, где мерой сходства пары слов выступало количество отнесений этих слов испытуемыми в один класс. Далее полученная матрица сходства подвергалась процедуре кластерного анализа (G. Miller, 1971, Johnson, 1967, Петренко, Шмелев, Нистратов, 1978). Суть ее в следующем. Как уже отмечалось, мерой близости пары слов является количество отнесений их в один класс (коэффициенты сопряженности). Легко понять, что при количестве испытуемых в n человек эта величина может изменяться от 0 до N (или от 0 до 1, если проведено нормирование). Соответственно строится n-балльная градуальная шкала, на которой отмечается уровень вхождения (т.е. мера близости) объектов в одну группу (класс).
Объединение групп в более крупный класс может осуществляться по нескольким критериям:
Испытуемыми были 50 человек в возрасте от 20 до 30 лет, студенты и аспиранты различных факультетов МГУ. В каждой экспериментальной серии, таким образом, участвовало 25 человек.
Экспериментальная процедура
Испытуемых просили ознакомиться с лексическим материалом, предлагаемым для классификации. Затем зачитывалась инструкция:
«Перед Вами 50 карточек, на каждой из которых напечатано какое-либо слово. Ваша задача — разложить карточки на произвольное количество групп, включающих произвольное количество карточек. Раскладывайте карточки так, как считаете нужным, как Вам нравится». Основания классификации, таким образом, были произвольные. После окончания классификации испытуемого просили дать название каждой выделенной им группы и объяснить, на каком основании объединялись слова.
Обработка данных
По результатам классификации (сортировки), проведенной испытуемыми, строилась матрица сходства используемых в эксперименте слов, где мерой сходства пары слов выступало количество отнесений этих слов испытуемыми в один класс. Далее полученная матрица сходства подвергалась процедуре кластерного анализа (G. Miller, 1971, Johnson, 1967, Петренко, Шмелев, Нистратов, 1978). Суть ее в следующем. Как уже отмечалось, мерой близости пары слов является количество отнесений их в один класс (коэффициенты сопряженности). Легко понять, что при количестве испытуемых в n человек эта величина может изменяться от 0 до N (или от 0 до 1, если проведено нормирование). Соответственно строится n-балльная градуальная шкала, на которой отмечается уровень вхождения (т.е. мера близости) объектов в одну группу (класс).
Объединение групп в более крупный класс может осуществляться по нескольким критериям:
- группы объединяются в один класс на К-уровне, когда один элемент одной группы связан c одним из элементов другой группы (метод «ближнего соседа»),
- группы объединяются в один класс на L-уровне, когда все элементы одной группы связаны с элементами другой группы не ниже чем на L-уровне сходства (метод «дальнего соседа»),
- группы i и j объединяются в один класс на уровне сходства Rij по формуле
где:
q — число классов в кластере i;
p — число классов в кластере j;
Ri — уровень сходства класса i;
Rj — уровень сходства класса j;
(метод средневзвешенного группового сходства)
В нашем исследовании применялся алгоритм, использующий средневзвешенные групповые оценки сходства, т.к. этот алгоритм наиболее устойчив на матрицах больших размерностей к элементам нетранзитивности (шумам), содержащимся в матрице сходства.
Результаты обработки данных с помощью кластерного анализа представлены в виде 2 структур (деревьев) классификации, соответствующих контрольной (табл. 1) и экспериментальной «аффектированной» (табл. 2) серий. Попытаемся дать содержательную интерпретацию полученных кластеров.
q — число классов в кластере i;
p — число классов в кластере j;
Ri — уровень сходства класса i;
Rj — уровень сходства класса j;
(метод средневзвешенного группового сходства)
В нашем исследовании применялся алгоритм, использующий средневзвешенные групповые оценки сходства, т.к. этот алгоритм наиболее устойчив на матрицах больших размерностей к элементам нетранзитивности (шумам), содержащимся в матрице сходства.
Результаты обработки данных с помощью кластерного анализа представлены в виде 2 структур (деревьев) классификации, соответствующих контрольной (табл. 1) и экспериментальной «аффектированной» (табл. 2) серий. Попытаемся дать содержательную интерпретацию полученных кластеров.
Результаты 1 серии
В результате кластеризации данных классификации первого («неаффектированного») варианта экспериментального лексического набора выделено десять кластеров, включающих в основном по 5 элементов, объединяемых на довольно высоких уровнях сходства. Выделенные кластеры соответствуют априорно взятой классификации экспериментатора, разбивке материала по семантическим полям, поэтому, не останавливаясь на детальном разборе полученных кластеров, перечислим выделенные группы, применяя для этого условные (взятые из протоколов) названия.
Это группы:
В результате кластеризации данных классификации первого («неаффектированного») варианта экспериментального лексического набора выделено десять кластеров, включающих в основном по 5 элементов, объединяемых на довольно высоких уровнях сходства. Выделенные кластеры соответствуют априорно взятой классификации экспериментатора, разбивке материала по семантическим полям, поэтому, не останавливаясь на детальном разборе полученных кластеров, перечислим выделенные группы, применяя для этого условные (взятые из протоколов) названия.
Это группы:
- «Средства для хранения вещей» («хранилища»);
- «Средства транспортировки»;
- «Тело и его модели» (варианты «тела»);
- «Природа» — «элементы ландшафта»;
- «Психические состояния»;
- «Физические процессы»;
- «Жизнь. Категории бытия»;
- «Категории общественного сознания»;
- «Профессии»;
- «Учреждения».
Таблица 2. Дерево классификации, построенное по результатом 2-й («аффектированной») серии
Надо заметить, что группа «Процессы» состоит из четырех элементов. Слово «покой» включено в группу «Психические состояния», что говорит о том, что испытуемые рассматривают это слово как характеристику психического состояния человека.
Соответствие выделенных кластеров и априорно заданных экспериментатором группировок слов по денотативным признакам свидетельствует о том, что классификация экспериментального материала испытуемыми проходила по категориальным признакам с опорой на денотативные характеристики значений. Вершина дерева классификации, отражающая семантическую близость элементов на высоких уровнях сходства, позволяет получить представление о структурных связях внутри семантических полей.
Результаты эксперимента 2-й (аффектированной) серии
Дерево классификации (табл. 2), отображающее результаты обработки данных второй серии эксперимента, заметно отличается от того, которое рассмотрено выше.
По сравнению с предыдущим вариантом классификации изменилось количество выделяемых семантических кластеров, произошло понижение уровней сходства, на которых происходит объединение лексических элементов. В одном из наших экспериментов с использованием кластер-анализа (Петренко, Шмелев, Нистратов, 1978) было показано, что объединение на высоких уровнях сходства задается в основном предметными (денотативными) характеристиками, а основаниями, объединяющими в большие классы на низких уровнях сходства, являются эмоционально-оценочные, коннотативные признаки. Исходя из этого можно предположить, что общее понижение уровня сходства, при котором происходит объединение лексического материала во 2-й серии (при одном уровне компетенции испытуемых 1-й и 2-й серии), связано с некоторым переходом в классификации от опоры на предметные характеристики значений к коннотативным и функционально-ситуационным признакам.
Только три кластера совершенно не изменились по составу элементов. Это группы «Природа», «Физические процессы», «Формы общественного сознания». Слово «любовь» перешло из группы «Психические состояния» в группу «Категории быта».
Группа «Средства транспортировки» потеряла один элемент — «носилки», группа «Хранилища» также представлена только четырьмя элементами. Слова «институт» и «школа» образовали самостоятельную группу — «учебные заведения».
Отщепленные от различных денотативных группировок слова образовали два самостоятельных кластера. Это группировка — (гроб, труп, скелет, носилки, больница, врач) и группировка — (милиция, суд, прокурор, офицер). Обратим внимание на общий эмоциональный тон первой и второй группировок. По методике семантического дифференциала они дают близкие коннотативные значения. Можно предположить, что введение слов, имеющих явно выраженную аффективную окраску увеличивает вес (значимость) соответствующих аффективных компонентов других слов. Происходит как бы генерализация соответствующей смысловой установки, которая в сочетании с рядом новых (по сравнению с 1-й группировкой) денотативных признаков и дает суммарное основание классификации, по которому объединены слова 2-й группы.
Сопоставление результатов двух серий эксперимента показывает, что произошла своеобразная «перетасовка» элементов семантических групп, изменение семантических связей между элементами, изменение количества кластеров и связей между ними. Изменение структуры семантической организации, состоящее в переходе от классификации по предметным (денотативным) признакам, обеспечивающим группировки по родо-видовым отношениям к классификации с использованием аффективных и функционально-ситуационных признаков, позволяет предположить образование «аффективного комплекса» элементов, объединенных на основе сходства коннотативных компонентов их значений.
Таким образом, сравнение деревьев классификации показывает, что произошло:
Результаты обработки данных с помощью факторного анализа
В результате обработки исходных матриц сходства (1-й контрольной и 2-й экспериментальной (аффектированной) серий) с помощью центроидного метода факторного анализа были выделены факторные структуры, найдены нагрузки по факторам для каждого слова из лексического набора.
По данным 1-й серии (контрольной) было выделено 12 факторов. После процедуры поворота факторных структур по принципу Varimax была получена следующая факторная структура (см. табл. 3). Рассматривая группировки слов по факторам, мы обнаруживаем все те же 10 априорно заданных экспериментатором классов слов, объединенных по предметным (денотативным) признакам. Интересно отметить зарождение новых возможных группировок — объединений: слабых 11-го фактора (прокурор, милиция, суд) и 12-го фактора (носилки, тело).
Таблица 3. Нагрузки выделенных факторов для лексики контрольной серии слова
Соответствие выделенных кластеров и априорно заданных экспериментатором группировок слов по денотативным признакам свидетельствует о том, что классификация экспериментального материала испытуемыми проходила по категориальным признакам с опорой на денотативные характеристики значений. Вершина дерева классификации, отражающая семантическую близость элементов на высоких уровнях сходства, позволяет получить представление о структурных связях внутри семантических полей.
Результаты эксперимента 2-й (аффектированной) серии
Дерево классификации (табл. 2), отображающее результаты обработки данных второй серии эксперимента, заметно отличается от того, которое рассмотрено выше.
По сравнению с предыдущим вариантом классификации изменилось количество выделяемых семантических кластеров, произошло понижение уровней сходства, на которых происходит объединение лексических элементов. В одном из наших экспериментов с использованием кластер-анализа (Петренко, Шмелев, Нистратов, 1978) было показано, что объединение на высоких уровнях сходства задается в основном предметными (денотативными) характеристиками, а основаниями, объединяющими в большие классы на низких уровнях сходства, являются эмоционально-оценочные, коннотативные признаки. Исходя из этого можно предположить, что общее понижение уровня сходства, при котором происходит объединение лексического материала во 2-й серии (при одном уровне компетенции испытуемых 1-й и 2-й серии), связано с некоторым переходом в классификации от опоры на предметные характеристики значений к коннотативным и функционально-ситуационным признакам.
Только три кластера совершенно не изменились по составу элементов. Это группы «Природа», «Физические процессы», «Формы общественного сознания». Слово «любовь» перешло из группы «Психические состояния» в группу «Категории быта».
Группа «Средства транспортировки» потеряла один элемент — «носилки», группа «Хранилища» также представлена только четырьмя элементами. Слова «институт» и «школа» образовали самостоятельную группу — «учебные заведения».
Отщепленные от различных денотативных группировок слова образовали два самостоятельных кластера. Это группировка — (гроб, труп, скелет, носилки, больница, врач) и группировка — (милиция, суд, прокурор, офицер). Обратим внимание на общий эмоциональный тон первой и второй группировок. По методике семантического дифференциала они дают близкие коннотативные значения. Можно предположить, что введение слов, имеющих явно выраженную аффективную окраску увеличивает вес (значимость) соответствующих аффективных компонентов других слов. Происходит как бы генерализация соответствующей смысловой установки, которая в сочетании с рядом новых (по сравнению с 1-й группировкой) денотативных признаков и дает суммарное основание классификации, по которому объединены слова 2-й группы.
Сопоставление результатов двух серий эксперимента показывает, что произошла своеобразная «перетасовка» элементов семантических групп, изменение семантических связей между элементами, изменение количества кластеров и связей между ними. Изменение структуры семантической организации, состоящее в переходе от классификации по предметным (денотативным) признакам, обеспечивающим группировки по родо-видовым отношениям к классификации с использованием аффективных и функционально-ситуационных признаков, позволяет предположить образование «аффективного комплекса» элементов, объединенных на основе сходства коннотативных компонентов их значений.
Таким образом, сравнение деревьев классификации показывает, что произошло:
- понижение уровней сходства, на которых объединяются, элементы;
- изменение количества выделяемых кластеров и изменение связей между ними;
- образование «аффектированного комплекса» понятий, объединяющего элементы из разных семантических групп;
- изменение состава и связей между элементами внутри некоторых кластеров.
Результаты обработки данных с помощью факторного анализа
В результате обработки исходных матриц сходства (1-й контрольной и 2-й экспериментальной (аффектированной) серий) с помощью центроидного метода факторного анализа были выделены факторные структуры, найдены нагрузки по факторам для каждого слова из лексического набора.
По данным 1-й серии (контрольной) было выделено 12 факторов. После процедуры поворота факторных структур по принципу Varimax была получена следующая факторная структура (см. табл. 3). Рассматривая группировки слов по факторам, мы обнаруживаем все те же 10 априорно заданных экспериментатором классов слов, объединенных по предметным (денотативным) признакам. Интересно отметить зарождение новых возможных группировок — объединений: слабых 11-го фактора (прокурор, милиция, суд) и 12-го фактора (носилки, тело).
Таблица 3. Нагрузки выделенных факторов для лексики контрольной серии слова
Рассматривая содержание и интеркорреляции выделенных факторов, обнаруживаем некоторую тенденцию к взаимосвязи абстрактной лексики. Так, например, группировка слов (вечность, жизнь, судьба, бытие) коррелирует (К=0,33) с группировкой слов «формы общественного сознания» (гуманизм, религия, мораль, этика, эстетика), группировка «духовные состояния» (любовь, страх, равнодушие, тоска) коррелирует (К=0,23) с группировкой «процессы» (движение, покой, динамизм, метаболизм, равновесие). Конкретная лексика в отличие от более абстрактной, дает более замкнутые, менее взаимосвязанные друг с другом группировки. По данным 2-й экспериментальной (аффектированной) серии было выделено 12 факторов.
После процедуры поворота факторной матрицы по принципу Varimax была получена следующая факторная структура (см. табл. 4).
Таблица 4. Нагрузки выделенных факторов для лексики экспериментальной (аффектированной) серии
После процедуры поворота факторной матрицы по принципу Varimax была получена следующая факторная структура (см. табл. 4).
Таблица 4. Нагрузки выделенных факторов для лексики экспериментальной (аффектированной) серии
По результатам факторного анализа выделяются следующие группировки лексики:
Ф1 - гуманизм, религия, мораль, этика, эстетика.
Ф2 - прокурор, милиция, суд, офицер.
Ф3 - лес, озеро, поле, дорога, парк.
Ф4 - малина, самолет, дилижанс, парусник.
Ф5 - шкаф, сундук, чемодан, погреб.
Ф6 - любовь, вечность, жизнь, судьба, рок, бытие.
Ф7 - страх, равнодушие, тоска, нирвана, покой.
Ф8 - гроб, носилки, врач, больница, скелет, труп.
Ф9 - манекен, скелет, чучело, туша, труп, гроб.
Ф10 - поэт, психолог
Ф11 - движение, динамизм, метаболизм, равновесие
Ф12 - институт, школа.
(Отметим, что «аффектированные» слова «труп» и «гроб» вошли и в Ф8 и в Ф9).
Сопоставляя результаты двух серий, можем зафиксировать определенную «перетасовку» лексического материала. Образовалась, в частности, новая лексическая группа Ф2 (прокурор, милиция, суд, офицер), включающая лексику, связанную с юриспруденцией и имеюрщая относительно высокую корреляцию (K = 0,4) с аффектированным комплексом Ф8 (гроб, носилки, врач, больница, скелет, труп). Часть слов оказались отщепленными от своих предметных, категориальных группировок и влились в группировки, содержащие «аффективные слова». Мощность (вклад в общую дисперсию) аффективных группировок возросла и соответственно уменьшилась мощность других группировок. Так, группировки (поэт, психолог) и (институт, школа) включают только по два слова. Таким образом, налицо тенденция к уменьшению размерности пространства (числа независимых факторов). Об этом говорят и показатели интеркорреляций факторов. Если для первой (контрольной) серии средний показатель интеркорреляции был K = 0,03, то для аффектированной серии он составил K = 0,12, достигая K = 0,45 для корреляции групп Ф8 и Ф9, содержащих аффективные слова.
Общее обсуждение
Рассмотрим полученные результаты в более широком контексте психологических исследований. В ряде наших работ с помощью построения семантических пространств исследовались различные уровни семантической организации значений. Предполагалось, что наиболее простым (глубинным) является уровень, образованный небольшим числом коннотативных, т.е. эмоционально-образных оснований категоризации. Операционально этому уровню соответствуют коннотативные семантические пространства Ч. Осгуда (Ch. Osgood, G. Suci, P. Tannenbaum, 1957), Бентлера и Лавойе (P.Bentler, A. LaVoie, 1972), содержащие такие категории-факторы как: Оценка, Активность, Сила, Плотность, Упорядоченность, Реальность и т.д. Основания категоризации этого уровня задаются в форме эмоционально насыщенной и не жестко структурированной образности, не несущей в себе завершенной предметности, и реализуются механизмами синестезии, являющейся наиболее простой формой категоризации (Marks, 1975). Как было показано в ряде работ (P. Bentler, A. LaVoie, 1972, Петренко, Нистратов, Хайрулаева, 1980), семантическая организация этого уровня идентична как для образной, так и для вербальной семантики, т.е. существует единый глубинный код, являющийся универсальным для восприятия различной модальности. Наличие единого синестетического (коннотативного) кода позволяет понять, почему одни и те же коннотативные значения могут реализоваться в графических, вербальных, музыкальных, пластических формах, объясняет кроссмодальные переходы. В работах Осгуда и его коллег (Ch. Osgood, 1962) была показана универсальность категориальных процедур этого глубинного уровня для представителей разных языковых культур, разного уровня образования, нормы и патологии.
В отличие от этого глубинного уровня более развитые формы категоризацииx опосредствованы системой перцептивных эталонов, символов, языковых значений и т.д., т.е. социально выработанных в данной культуре форм заданных как в вербальной, так и образной форме. Категоризация этих «предметных уровней» опосредована как обобщениями принятыми в данной культуре, так и зависит от уровня усвоения субъектом этих социальных эталонов (присвоения им значений), его «когнитивным уровнем сложности» в данной содержательной области, или другими словами, его «имплицитной теорией» данной содержательной области, отражающий его индивидуальную систему значений. Характер выделяемых категорий-факторов индивидуального сознания данного субъекта данной содержательной области несет дифференциально психологические признаки.
Предполагается генетическая взаимосвязь глубинных коннотативных форм категоризации и предметных (в том числе понятийных) опосредованных значениями форм категоризации, и соответственно, переходя на язык модельного представления — взаимосвязь между коннотативными и предметно-категориальными (денотативными) семантическими пространствами. Операционально этому переходу соответствует расчленение коннотативных факторов в пучки более семантически очерченных (узких) факторов, отражающих предметные (денотативные) признаки. Актуальное порождение значения можно представить как последовательный переход от коннотативной нерасчлененности к предметно-категориальной организации, включающим обогащение содержанием на каждом уровне порождения. Основанием для выдвижения такого рода модели в нашем исследовании выступал факт корреляции факторов более простых и более сложных семантических структур (пространств) и их содержательная взаимосвязь (Петренко, 1978). Семантические уровни при этом понимаются как функциональные, а не морфологические образования, определяемые характером признаков (коннотативных, предметно-функциональных), на основе которых происходит обобщение.
В контексте этих работ тенденцию к уменьшению размерности семантического пространства и переходу к более емким «аффективным обобщениям» (выделенную в настоящей работе) можно рассматривать как своеобразный переход в семантической организации лексики к более глубинным коннотативным уровням организации. Аффект таким образом выступает как фактор, изменяющий характер категоризации. Аффект является своеобразным оператором перехода от более расчлененных (предметно-категориальных) форм категоризации к аффективно-ситуативным (коннотативным) формам категоризации. При этом, очевидно, аффект не следует рассматривать как простой «переключатель» категоризации. Он непосредственно вплетен в процесс категоризации, и вызванное им увеличение веса аффективных компонентов значения приводит к образованию новых семантических структур. В калейдоскопе возможных семантических связей на фоне измененного сознания образуются новые, более простые и емкие фигуры сознания. Аффект выступает оператором перехода от предметно-денотативных к аффективно-коннотативным формам отражения. Подчеркнем, что разговор идет об аффекте в его узком понимании как одной из простейших форм эмоционального проявления (А.Н.Леонтьев, 1971). Эмоции же как таковые, актуально перестраивая семантическую организацию индивидуального сознания, могут не обязательно упрощать его когнитивную сложность (размерность). Но это предмет будущих исследований.
х Имеется терминологическая нечеткость, как называть уровни более развитых форм категоризации. Используемый нами термин «предметно-категориальные уровни» не совсем адекватен, т.к. на уровне коннотативной организации так же выделяются семантически расплывчатые категории-факторы (Оценка, Сила, Активность, Упорядоченность, Реальность и т.д.). Термин «понятийные» формы организации связан только с наиболее развитыми вербальными формами обобщения. Например, визуальный символ также имеет сложную семантическую организацию. В американской литературе принята оппозиция аффективные — денотативные семантические пространства. Понятию «денотативной» организации наиболее близок (в советской психологии) термин предметные характеристики.
Ф1 - гуманизм, религия, мораль, этика, эстетика.
Ф2 - прокурор, милиция, суд, офицер.
Ф3 - лес, озеро, поле, дорога, парк.
Ф4 - малина, самолет, дилижанс, парусник.
Ф5 - шкаф, сундук, чемодан, погреб.
Ф6 - любовь, вечность, жизнь, судьба, рок, бытие.
Ф7 - страх, равнодушие, тоска, нирвана, покой.
Ф8 - гроб, носилки, врач, больница, скелет, труп.
Ф9 - манекен, скелет, чучело, туша, труп, гроб.
Ф10 - поэт, психолог
Ф11 - движение, динамизм, метаболизм, равновесие
Ф12 - институт, школа.
(Отметим, что «аффектированные» слова «труп» и «гроб» вошли и в Ф8 и в Ф9).
Сопоставляя результаты двух серий, можем зафиксировать определенную «перетасовку» лексического материала. Образовалась, в частности, новая лексическая группа Ф2 (прокурор, милиция, суд, офицер), включающая лексику, связанную с юриспруденцией и имеюрщая относительно высокую корреляцию (K = 0,4) с аффектированным комплексом Ф8 (гроб, носилки, врач, больница, скелет, труп). Часть слов оказались отщепленными от своих предметных, категориальных группировок и влились в группировки, содержащие «аффективные слова». Мощность (вклад в общую дисперсию) аффективных группировок возросла и соответственно уменьшилась мощность других группировок. Так, группировки (поэт, психолог) и (институт, школа) включают только по два слова. Таким образом, налицо тенденция к уменьшению размерности пространства (числа независимых факторов). Об этом говорят и показатели интеркорреляций факторов. Если для первой (контрольной) серии средний показатель интеркорреляции был K = 0,03, то для аффектированной серии он составил K = 0,12, достигая K = 0,45 для корреляции групп Ф8 и Ф9, содержащих аффективные слова.
Общее обсуждение
Рассмотрим полученные результаты в более широком контексте психологических исследований. В ряде наших работ с помощью построения семантических пространств исследовались различные уровни семантической организации значений. Предполагалось, что наиболее простым (глубинным) является уровень, образованный небольшим числом коннотативных, т.е. эмоционально-образных оснований категоризации. Операционально этому уровню соответствуют коннотативные семантические пространства Ч. Осгуда (Ch. Osgood, G. Suci, P. Tannenbaum, 1957), Бентлера и Лавойе (P.Bentler, A. LaVoie, 1972), содержащие такие категории-факторы как: Оценка, Активность, Сила, Плотность, Упорядоченность, Реальность и т.д. Основания категоризации этого уровня задаются в форме эмоционально насыщенной и не жестко структурированной образности, не несущей в себе завершенной предметности, и реализуются механизмами синестезии, являющейся наиболее простой формой категоризации (Marks, 1975). Как было показано в ряде работ (P. Bentler, A. LaVoie, 1972, Петренко, Нистратов, Хайрулаева, 1980), семантическая организация этого уровня идентична как для образной, так и для вербальной семантики, т.е. существует единый глубинный код, являющийся универсальным для восприятия различной модальности. Наличие единого синестетического (коннотативного) кода позволяет понять, почему одни и те же коннотативные значения могут реализоваться в графических, вербальных, музыкальных, пластических формах, объясняет кроссмодальные переходы. В работах Осгуда и его коллег (Ch. Osgood, 1962) была показана универсальность категориальных процедур этого глубинного уровня для представителей разных языковых культур, разного уровня образования, нормы и патологии.
В отличие от этого глубинного уровня более развитые формы категоризацииx опосредствованы системой перцептивных эталонов, символов, языковых значений и т.д., т.е. социально выработанных в данной культуре форм заданных как в вербальной, так и образной форме. Категоризация этих «предметных уровней» опосредована как обобщениями принятыми в данной культуре, так и зависит от уровня усвоения субъектом этих социальных эталонов (присвоения им значений), его «когнитивным уровнем сложности» в данной содержательной области, или другими словами, его «имплицитной теорией» данной содержательной области, отражающий его индивидуальную систему значений. Характер выделяемых категорий-факторов индивидуального сознания данного субъекта данной содержательной области несет дифференциально психологические признаки.
Предполагается генетическая взаимосвязь глубинных коннотативных форм категоризации и предметных (в том числе понятийных) опосредованных значениями форм категоризации, и соответственно, переходя на язык модельного представления — взаимосвязь между коннотативными и предметно-категориальными (денотативными) семантическими пространствами. Операционально этому переходу соответствует расчленение коннотативных факторов в пучки более семантически очерченных (узких) факторов, отражающих предметные (денотативные) признаки. Актуальное порождение значения можно представить как последовательный переход от коннотативной нерасчлененности к предметно-категориальной организации, включающим обогащение содержанием на каждом уровне порождения. Основанием для выдвижения такого рода модели в нашем исследовании выступал факт корреляции факторов более простых и более сложных семантических структур (пространств) и их содержательная взаимосвязь (Петренко, 1978). Семантические уровни при этом понимаются как функциональные, а не морфологические образования, определяемые характером признаков (коннотативных, предметно-функциональных), на основе которых происходит обобщение.
В контексте этих работ тенденцию к уменьшению размерности семантического пространства и переходу к более емким «аффективным обобщениям» (выделенную в настоящей работе) можно рассматривать как своеобразный переход в семантической организации лексики к более глубинным коннотативным уровням организации. Аффект таким образом выступает как фактор, изменяющий характер категоризации. Аффект является своеобразным оператором перехода от более расчлененных (предметно-категориальных) форм категоризации к аффективно-ситуативным (коннотативным) формам категоризации. При этом, очевидно, аффект не следует рассматривать как простой «переключатель» категоризации. Он непосредственно вплетен в процесс категоризации, и вызванное им увеличение веса аффективных компонентов значения приводит к образованию новых семантических структур. В калейдоскопе возможных семантических связей на фоне измененного сознания образуются новые, более простые и емкие фигуры сознания. Аффект выступает оператором перехода от предметно-денотативных к аффективно-коннотативным формам отражения. Подчеркнем, что разговор идет об аффекте в его узком понимании как одной из простейших форм эмоционального проявления (А.Н.Леонтьев, 1971). Эмоции же как таковые, актуально перестраивая семантическую организацию индивидуального сознания, могут не обязательно упрощать его когнитивную сложность (размерность). Но это предмет будущих исследований.
х Имеется терминологическая нечеткость, как называть уровни более развитых форм категоризации. Используемый нами термин «предметно-категориальные уровни» не совсем адекватен, т.к. на уровне коннотативной организации так же выделяются семантически расплывчатые категории-факторы (Оценка, Сила, Активность, Упорядоченность, Реальность и т.д.). Термин «понятийные» формы организации связан только с наиболее развитыми вербальными формами обобщения. Например, визуальный символ также имеет сложную семантическую организацию. В американской литературе принята оппозиция аффективные — денотативные семантические пространства. Понятию «денотативной» организации наиболее близок (в советской психологии) термин предметные характеристики.
Литература:
Сайт В.В. Кучеренко, 2016
- Брудный А.А. Значение слова и психология противопоставлений. В сб. «Семантическая структура слова». М., «Наука», 1971, с. 7—19.
- Выготский Л.С. Мышление и речь. М., 1934.
- Леонтьев А.А. Психологическая структура значения, В сб. «Семантическая структура слова». М., «Наука». 1971, с. 19—27.
- Леонтьев А.Н. Опыт структурного анализа ценных ассоциативных рядов. «Русско-немецкий медицинский журнал», 1928 г., № 1–2, 5–12.
- Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы, эмоции. Изд. МГУ, 1971.
- Петренко В.Ф. «Психологическое исследование значения на словесном и образном уровнях» кандидатская диссертация. М., 1968.
- Петренко В.Ф., Шмелев А.Г., Нистратов А.А. «Метод классификации как экспериментальный подход к семантике изобразительного знака». Вестник МГУ, Психология, № 4, 1978, с. 25—37.
- Петренко В.Ф., Нистратов А.А., Хайрулаева Л.М. «Исследование семантической структуры образной репрезентации методом невербального семантического дифференциала». Вестник МГУ, Психология, I980, № 2, с. 27—36.
- Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957.
- Bentler Р.М., La Voie A.L. An extension of semantic space. «Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior», 1972, Vol. II, pp. 39—47.
- Bentler P.M., La Voie A.L. A Nonverbal Semantic Differential. «Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior», 1972, Vol. II, pp. 491—496.
- Deese J. On the structure associative meaning. «Psychological Review», Vol. 69, 1962.
- Marks L.E. On Colored-Hearing Synestesia: Cross-Mortal Translations of Sensory dimensions. «Psychological Bulletin», 1975. Vol. 82, N 3, pp. 103—331.
- Miller G.A. Empirical methods in the study of semantics. «Semantics». Cambridge, 1971, pp. 569—585.
- Osgood Ch., Suci G. J., Tannanbaum P. H. The measurement of meaning. Urbana. University of Illinois Press, 1957.
- Osgood Ch. Studies of Generality of affective meaning system. Journal «American Psychologyst», 1962, Vol. 17, pp. 10—28
Сайт В.В. Кучеренко, 2016